Я боюсь врачей. Панически. Ужас этот имеет свои глубоко-причинческие технины. Вспомнил я об этом недавно, ибо что-то у меня с памятью, ничего не помню до шести лет примерно.
Пришла в детский сад комиссия, перед школой — проверять здоровье дитёв, и был там, естественно, окулист. И вот все детки по очереди, садятся на стульчик, закрывают глазик и рассказывают, что вот, колечко, вот звёздочка, вот кружочек… ну и протчая лабудень, вместо букв, по которой оценивают остроту зрения. И тут подходит моя очередь, и я, смотря на все эти кузявочки, понимаю, что не вижу нижние строчки, ибо врождённая у меня близорукость, о чём я, конечно же, в детстве понятия не имел. Я не вижу, и молчу, и в моей детской головешке начинает крутиться вопрос:
— Хм… я не вижу, почему? Все видят, а я нет… Значит я не такой, как все… Почему?
Докторша спрашивает меня типо, мол ты что не видишь? А я молчу, я проблемы уже вселенские решаю, быть или не быть — вот в чём вопрос. Докторша опять спрашивает и медленно начинает стервенеть. Я молчу. Она уже начинает на меня голос повышать. Я молчу. Она начинает орать, и тут я… просто блюю на неё, вот так меня взяло и вывернуло, прямо на её белый халатик.
Все в ахуе, воспитательница в шоке, нянечка хватает меня и тащит в ванную, я кажется, почти как в коме, ничего не слышу, ничего не вижу. Врачиха мечется… Меня помыли, уложили в кровать и положили холодную тряпку на лоб, вещички повесили сушить. Вечером сбрехали моей маме, что я случайно пролили на себя компот (сцуки), и мама моя пребывала в приятном неведении.
А я вот и сам недавно вспомнил.
Именно с этих самых пор у меня парализующий страх перед людьми в белых халатах.
А потом ещё помню, когда я в больнице лежал, мне швы снимали, без обезболивания… при чём я нутром почуял и спросил на всякий случай:
— А это больно?
— Конечно же, не больно!
И деранули так, что я орал на весь этаж. А могли бы и сказать, больно, деточко, но ты уж потерпи и всё пройдёт и будешь бегать снова… Так нет, сбрехали. Так что паническое отвращение у меня к брехне тоже с детства.
